Вич среди нас

"Клетка" в Нью-Йорке История создания "Аистенка" такова... Когда ВИЧ-инфицированные женщины стали рожать больных детей (первый ребенок появился на свет в иркутском роддоме в 1999-м), общество оказалось абсолютно не готовым к такому повороту событий. ВИЧ-инфицированные наркоманки оставляли своих детей в роддомах, потом детей передавали в Ивано-Матренинскую больницу. А медицинский персонал не знал, что делать с такими новорожденными. Их боялись как чумы. Медсестры прикасались к ним лишь в резиновых перчатках, лица защищали масками. Медики знали, что вирус СПИДа находится не только в крови, но и во всех биологических жидкостях: в слюне, в моче и т.д. Поэтому и старались обезопасить себя всеми возможными способами.

А дети? Дети лежали в своих кроватках, как маленькие чурбанчики. Их никто не брал на руки, не читал сказок и не пел колыбельных. Как утверждают психологи, личность ребенка складывается в первые четыре года. Если упустить эти первые месяцы и годы, ребенок никогда уже их не наверстает. До трех лет ВИЧ-инфицированные дети не ходили и не говорили. Они лежали в своих кроватках с железными прутьями. Пока иркутские журналисты не сняли фильм "Клетка" о проблеме заброшенности ВИЧ-инфицированных детей, который получил первую премию имени Артема Боровика в Нью-Йорке. Когда о проблеме иркутских ребятишек узнал весь мир, и был создан "Аистенок" — приют для ВИЧ-инфицированных. Он был организован на базе лор-отделения Иркутской инфекционной больницы, и весь штат отделения практически в полном составе переквалифицировался в специалистов по ВИЧ-инфекции.

Изгои или обычные дети? Мы внутренне готовились к встрече с ними. Все-таки страх СПИДа живет в каждом из нас. Можно ли брать таких детей за руку? Как с ними вообще общаться?

Только здесь мы узнали, что подготовишки, которые пойдут в этом году в школу, — это те самые "детки в клетке", о которых был снят фильм, наделавший столько шума.

— Когда этих детей в возрасте трех лет перевели к нам в отделение, — рассказывает заведующая отделением, врач-педиатр Роза Доржиевна Варнакова, — они не ходили и не говорили. С ними никто не занимался. Больше того, у многих были гнойные уши и затекшие глаза. Хроническая лор-инфекция.

Врачам пришлось учить малышей сидеть, держать в руке ложку и пить из кружки, а не из бутылки с соской. Потом ребята стали учиться говорить, ходить на горшок, а не под себя (даже эту элементарную гигиену они осваивали на четвертом году жизни)...

Пока мы разговаривали, к заведующей "Аистенком" подбежала четырехлетняя Аленка и, поджав ноги, повисла у нее на руках, как маленькая обезьянка.

— Мама Роза, а когда ты меня домой возьмешь?

Эта Аленка была шестидневным младенцем, когда ее привезли в "Аистенок" прямо из роддома. К конверту из казенного одеяла, в которое была завернута новенькая, прилагались документы и расписка, что мать от своих прав на девочку отказывается. Медсестры сначала испугались: "Что мы с таким грудничком делать будем?" "А вы что, своих детей не помните?" — удивилась заведующая. Тогда Аленку стали купать, как дома, в ванночке с травой чередой, всем коллективом гладили ей пеленки-распашонки, чтобы они были тепленькими (нельзя же в холодное белье ребенка после ванны заворачивать!), укачивали ее на руках, когда у нее болел животик, и смазывали зеленкой пупок. Теперь Аленка — дочь полка, точнее, отделения. И заведующую зовет мамой Розой. Мама Роза до сих пор помнит, как возвращалась домой в двенадцать ночи, а утром в семь уже была в отделении, если Аленка болела.

С персоналом работать тяжелее — Лично мне с малышами легче работать, чем со взрослыми, — признается Роза Доржиевна. — Многие женщины не готовы к общению с такими больными детьми. Да и давление "здорового" общества постоянно чувствуют все, кто здесь работает.

Заведующая отделением вспоминает, как одна из врачей, недавно устроившаяся на работу в "Аистенок", рассказывала, как эту новость восприняли у нее дома:

— Ты что, мама, совсем с ума сошла? — возмущалась дочка. — Ладно, ты сама там заразишься этим СПИДом, так ты еще и домой эту заразу принесешь!

Роза Доржиевна — очень опытный педиатр, у нее пациентов всегда было море, можно сказать, пол-Иркутска. Но, когда родители узнали, что любимый педиатр работает с ВИЧ-инфицированными, к ней перестали обращаться.

— Теперь у меня нет ни пациентов, ни друзей, — вздыхает Роза Доржиевна. — Друзья отказали мне от дома, объяснив этот так: "Ты пойми, Роза, мы не можем рисковать. Ты же в таком месте работаешь..."

Несколько медсестер и врачей из бывшего лор-отделения все же задержались в "Аистенке". Общаются с ВИЧ-инфицированными детьми каждый день и не боятся заразиться:

— Перчатки мы надеваем, только когда моем горшочки или когда делаем уколы, — говорит Роза Доржиевна. — Мы в контакте с ВИЧ-инфицированными детьми годами. И, как видите, никто из нас еще не заразился.

Дети, чья вина состоит только в том, что они появились на свет от ВИЧ-инфицированных матерей, нуждаются в непрерывном пожизненном лечении. Поэтому остро стоит вопрос о том, куда девать детей, когда им исполнится 8, 9 или 10 лет. Из "Аистенка" их уже пытаются переводить в коррекционные детские дома (потому что многие дети отстают в своем развитии из-за того, что с ними поздно стали заниматься). А дети, от которых родители не отказались, в сентябре этого года должны будут пойти в школу. Пока не известен ни один случай поступления в школу ВИЧ-инфицированного ребенка. По закону родители имеют право не открывать статус ВИЧ-инфекции. Но что будет с такими детьми, если кто-то узнает об их болезни?

СПИД уравняли с ОРЗ Хирург одной из городских больниц, фамилию которого по понятным причинам мы называть не будем, так прокомментировал ситуацию с ВИЧ-инфекцией в нашем городе:

— Я давно уже не верю никаким официальным данным о количестве инфицированных в Иркутске. По моим подсчетам, в городе их никак не меньше 18—20 тысяч, если не больше. По крайней мере, каждый третий, кого мне приходится оперировать, наркоман и ВИЧ-инфицированный. Как я об этом узнаю? По "гаданию на руке"...

— ?..

— По дорожкам на венах, которые есть почти у каждого наркомана. Причем почему-то государство думает о ВИЧ-больном, напрочь забывая о медике, который оперирует, каждый раз рискуя жизнью. Поясню. Если пару лет назад каждый, поступающий в больницу, сдавал анализ на ВИЧ, то теперь этот закон отменили. Я не имею права знать, как врач, оперирую я ВИЧ-инфицированного или обычного больного. Каждый раз банальный аппендицит может для меня закончиться смертельной инфекцией. Если раньше я знал по анализам, что на столе ВИЧ-инфицированный больной, и надевал очки, прочные перчатки, то теперь я оперирую "вслепую".

— Ну, вы давали клятву Гиппократа, риск — это ваша профессия...

— А вы объясните про клятву санитарам и медсестрам, которые работают за две-три тысячи в месяц. Ведь кто-то за гроши ставит уколы или моет полы, кто-то стирает больничное белье, кто-то моет унитазы и раковины, которыми пользуются и ВИЧ-инфицированные, и другие прочие больные. Вот вас привезли по скорой с аппендицитом, и вы поступаете в больницу, вас оперируют на том же столе, что и наркомана, и бомжа. Не понимаю одного: почему венерические болезни считаются опасными, а СПИД уравняли с ОРЗ?

— А разве ВИЧ-инфицированные лежат в обычных отделениях?

— Да, а где им еще лежать? В терапии и в кардиологии, в урологии и в гинекологии. Во всех отделениях городских и областных больниц лечатся ВИЧ-инфицированные наряду с другими больными. Принят закон, защищающий права ВИЧ-инфицированных. СПИД, как известно, не лечится. Поэтому лечат то, что болит у ВИЧ-инфицированного: болят почки — лечим почки, болит голова или сердце — отправляем в терапию и в кардиологию. Так что СПИД давно уже среди нас.

Как передается СПИД Отвечает Юлия Николаевна Ракина, зам. главного врача Иркутского областного центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями:

— Существуют только три пути: через кровь, половым путем и через грудное молоко. В мире не было ни одного зафиксированного случая, когда бы ВИЧ-СПИД передавался через поцелуи, рукопожатия, пользование общими предметами обихода. Дело в том, что в крови, сперме, вагинальном секрете, как и в грудном молоке, концентрация вируса настолько высока, что может быть передана от зараженного человека здоровому. В других биологических жидкостях, таких как моча, слюна, пот или слезы, содержание вируса ВИЧ-СПИДа настолько мало, что они не являются опасными для здоровых людей.

— А если дети подрались до крови и соприкоснулись ранками, они заразятся?

— Теоретически это возможно, но практически такого случая не было. Это как надо расхлестаться, чтобы было столько крови? Дети так не дерутся. Вот если какая-то авария, где сплошное месиво, — тогда кровь может настолько смешаться, что вирус перейдет.

— А если один ребенок другого укусил, а во рту ранка?

— В слюне так мало вируса, что ни через поцелуи, ни через укусы заразиться нельзя.

Оксана Гордеева. Фото Сергея Игнатенко

оригинал статьи

• < Назад
• Вперёд >